Казалось бы, скринлайф-кино, сочинённое Тимуром Бекмамбетовым почти десять лет назад, исчерпало себя. За прошедшие годы время в этом формате были сняты и сериалы, и драмы, и комедии, и видеоклипы, и документальное кино, и наиболее успешно выстрелившие screenlife-хорроры, и даже «скринлайф-Шекспир». Куда больше? Зрители привыкли и даже кое-где устали от просмотра фильмов, снятых будто бы на мониторах различных устройств. Ан нет, в кинотеатре KION выходит скринлайф-триллер «Я иду играть» режиссёра Анны Зайцевой, уже успевший нашуметь во всём мире. Лента завоевала около десятка наград на международных кинофестивалях и стала самым успешным российским игровым фильмом в международном прокате по итогам 2023 года: за рубежом наш фильм заработал хоть и небольшие, но $1,3 млн.
Созданный отечественными кинематографистами фильм ужасов «Я иду играть» парадоксально и непростительно долго шёл к широкому российскому зрителю. Впервые триллер, основанный на реальных событиях, был показан за рубежом в 2021 году на кинофестивале Fantasia в Монреале. За три года фильм стал участником более десяти международных киносмотров. Картина попала в основной конкурс фестивалей категории «А» в Варшаве и Остине, а также во внеконкурсную программу ММКФ. На смотре независимого кино в Лос-Анджелесе «Я иду играть» стал победителем в номинациях «Лучший фильм», «Лучший режиссёр», «Лучший сценарий» и «Лучший актёрский ансамбль».
Интересно, что при таком международном успехе сюжет - типично российский, и происходил, вроде бы, на самом деле в рунете. Речь идёт о так называемых «группах смерти», играх, в которые участвовали десятки, если не сотни подростков по всему бывшему СССР в социальных сетях. В конце прошлого десятилетия эта тема стала бомбой, взорвавшей буквально все средства массовой информации, о ней говорили, писали, снимали шокирующие шоу и фильмы (и не только в нашей стране). Целью «игр» было выполнение заданий, каждое из которых было опаснее предыдущих, а конечным этапом являлась смерть участника. До сих пор никто не может стопроцентно доказать вину создателей групп, никто не ответил по всей строгости. Неизвестно и то, насколько это было психологическим экспериментом или преступлением, проходящим по статье «доведение до самоубийства». Некоторые до сих пор считают это выдумкой журналистов и городскими легендами.
Любопытно, что тема “синего кита” в отечественном кино не раз становилась основой сюжета - тут и “Водоворот” по сценарию Андрея Стемпковского, и “Белый список” Алисы Хазановой, были этому посвящены эпизоды в “Методе” и “Медиаторе”, но, в отличие от конкурентов, “Я иду играть” (ранее проходивший под названием “#хочувигру”), прошел самый непростой путь. Фильм обещал появиться в кинотеатральном прокате в 2021, тогда же заявлялся релиз на KION в "новаторском" формате киносторис, то есть разбитым на 10-12-минутные эпизоды. Но протест заявила Лига безопасного интернета, чьи представители посчитали, что выход фильма может спровоцировать новую волну подросткового суицида, что стало причиной отказа в выдаче прокатного удостоверения. Продюсер проекта Игорь Мишин обещал что-то в фильме поправить, и на это, похоже, потребовалось три года.
В центре сюжета «Я иду играть» - история школьницы Даны из Твери, чья младшая сестра Юля гибнет под колёсами поезда, а видео того, как это происходит без стороннего вмешательства и, очевидно, без согласия погибшей, попадает в интернет. Мать убита горем, считает причиной трагедии наркотики, но когда Дана начинает своё расследование, семейный конфликт превращается в серьёзное противостояние. Сестра погибшей решает сама вступить в рискованную игру и найти, таким образом, кураторов (непонятно, что это за прикол, но никнейм одного/одной из них «Лана Дель Рэй»). Проблемой отцов и детей дело не ограничивается. Тут поднимается темы и семейного абьюза, и бездеятельности полиции, и безразличия образовательных институтов. Примеров, когда люди, вместо того, чтобы помочь, сначала снимают трагедии на телефон и лишь потом догадываются позвонить в соответствующие органы, полно и в кино, и в жизни. Во время выполнения диких заданий Дана предаёт лучшую подругу, ставит под угрозу жизни многих людей, включая мать и друзей, и становится предметом насмешек одноклассников.
Главное, «Я иду играть» - натурально страшное кино с интересным детективным сюжетом, не отпускающее в течение полутора часов. Оно вряд ли было бы таким жутким, если бы не screenlife, который позволяет почувствовать себя внутри фильма безо всякого 3D. Ты проживаешь экстремальные ситуации с помощью всех возможных приложений, включающих как обычные съёмки на смартфон, так и камеры слежения, и автомобильные видеорегистраторы, и ролики из YouTube. Отсюда ураганный монтаж и бешеный темпоритм. Как с этим всем справлялись страны, локализующие фильм, - решительно непонятно, учитывая, что здесь совершенно не подходят субтитры или дубляж, здесь нужен полный перевод скоростных SMS-ок и других сообщений в мессенджерах. Леван Габриадзе, когда выпускал «Убрать из друзей», ставшего в своё время пионером и рекордсменом формата screenlife, по словам режиссёра, около года перемонтировал свой фильм с английского языка на русский, чтобы выпустить его в российский прокат. Похожая ситуация с адаптацией случилась и с “Профилем”, который шел к российской премьере четыре с половиной года.
Главный трюк фильмов, снятых в скринлайф, можно оценить не на большом экране, а на экране компьютера или любого мобильного гаджета. Например, в «Я иду играть» в самом же начале разбивается планшет, из-за которого ссорятся сёстры: экран покрывается трещинами, и это страшит не меньше, чем сам сюжет триллера. Или когда видео «зависает» на самом интересном моменте, ты автоматически нервно кидаешь взгляд на роутер или на wifi-значок в углу монитора – это, конечно, не самый оригинальный приём, но делает просмотр ещё более неуютным. За это можно простить многие технические и логические огрехи фильма: скажем, представьте себе, каково вести стрим, когда ты убегаешь от маньяка с ножом.
При всём скепсисе, присутствующем у многих обозревателей, когда они слышат слово «screenlife», у «Я иду играть» есть внятная драматургия с завязкой, развитием и кульминацией, свои сюжетные крючки и перевёртыши, запоминающиеся герои и даже задел на продолжение. Получился эдакий «Крик», но без постмодернистского юмора, хотя аттракцион «угадай, кто под маской» довольно прост для фанатов жанра. И всё же, простите за занудство, но вертикальная съёмка, даже если ты мчишься что есть сил от убийцы, и даже если ты девочка с мобильным, - непростительна. За это можно схлопотать по полной от кинооператоров. Как говорится, «не пытайтесь это повторить».
// Родион Чемонин
