Глава департамента кинематографии и цифрового развития Министерства культуры Дмитрий Анатольевич Давиденко на Петербургском международном экономическом форуме в рамках сессии “Образ героя. Как современный кинематограф и медиа отвечают на запрос государства и общества” сделал заявление о готовящихся изменениях в законе о выдаче прокатных удостоверений. Попробуем разобраться, чем это грозит отечественному кинорынку и индустрии потоковых сервисов, которые только начали формировать лояльную аудиторию, но с введением новых правил тем же успехом могут ее потерять.
Во время выступления на ПМЭФ Дмитрий Давиденко заявил, что закон будет направлен на проекты, в которых затрагиваются темы, о которых “этически нельзя рассказывать”. «Мы вносим изменения в закон о выдаче прокатных удостоверений совместно с комитетом по культуре, с Советом Федерации, с администрацией президента, где будут четкие пункты, основываясь на указе президента, о том, соответствует это нашим традиционным нравственным ценностям или нет", - объявил он (цитата ТАСС), упомянув при этом, что предпочтительными темами для сюжетов фильмов и сериалов должны стать герои спецоперации, «Все-таки для меня лично, и сегодня для нашего государства настоящий герой – это военный, человек который рискует своей жизнью, защищает нас», - цитируют чиновника “Ведомости”.
С этим утверждением сложно не согласится, однако, если взглянуть на интерес публики к фильмам о современных защитниках отечества, может возникнуть резонный вопрос - готов ли зритель платить за билеты на фильмы, которые освещают подобные темы. Статистика говорит следующее:
Лучшие в аду (2022) - 39 тыс руб
Свидетель (2023, 18+) - 14,3 млн руб
Командир* (2024, 16+, 18+) - 166,8 млн руб
Позывной “Пассажир” (2024, 16+) - 131,4 млн руб
*/ Фильм “Командир” не имеет отношения к событиям в зоне СВО, а посвящен антитеррористической группе “Альфа”, что соответствует обсуждаемой тематике защиты граждан России
Сборы фильмов о защитниках Отечества растут, но этого пока недостаточно, чтобы это могло обеспечить потребности индустрии. Как уже неоднократно заявлялось, для выживания киноотрасли необходимо, чтобы каждые две недели выходил хотя бы один фильм, который бы собирал в прокате свыше миллиарда рублей. А такие фильмы - это семейное кино, в том числе сказки, анимация и фантастика, романтические франшизы и изредка - исторические ленты вроде “Викинга” и “Сердца Пармы” (сборы 0,93 млрд). Интерес к подобным историям свидетельствует о запросе аудитории на эскапизм - зритель не готов идти в кино, чтобы окунаться на полтора-два часа в темы, которые он бесплатно дома получает со всех телевизионных каналов.
Примерно о том же говорит и популярность сериалов, которую можно отследить по рейтингу КиноПоиск Pro - аудитория готова погружаться в миры эскорт-услуг или следить за поимкой маньяков, вспоминать непростое прошлое страны на сломе эпох или окунаться с головой в турецкие романы. Кино и сериалы - это побег от реальности. И чем больше эта реальность давит, тем сильнее хочется от нее скрыться, пускай даже для этого придется почувствовать себя в заложниках одержимого насилием “скопинского маньяка”.
Упоминание “скопинского маньяка” тут не случайно - именно его приводил в пример Дмитрий Давиденко, когда говорил о проектах, которым не будет выдаваться прокатное удостоверение, и которые не удовлетворяют требованиям указа президента о соответствии культурным и духовным ценностям. Речь идет, очевидно, о сериале “Несломленная” Сарика Андреасяна, который уже два года не может получить “зеленый свет” регулятора и дойти до зрителя. В основу сценария легли воспоминания Екатерины Мартыновой - одной из двух девушек, которых Виктор Мохов несовершеннолетними заточил в подвал и там истязал и надругался на протяжении четырех лет. В своем недавнем интервью блогеру Мадонне Мур, Сарик Андреасян сообщил, что прокатного удостоверения не дают из-за сцен с несовершеннолетними героинями, хотя в самом сериале возраст персонажей не упоминается, а сами актрисы были старше своих прототипов. Да и сам сериал не о маньяке, а о силе духа женщин, которые противостоят насилию.
Несомненно, темы преследования одержимых маниями преступников довольно скользкие, как уличный бандитизм и эскорт-услуги, но эти сюжеты волнуют аудиторию и привлекают её оформлять подписку на сервисы. Тем более, что такого по телевизору не покажут. И платформы готовы платить производителям контента, чтобы подогревать интерес аудитории. Ведь сериалы, которые выбиваются в топ зрительского интереса - это и есть генераторы подписок. Как говорится, “Content is King”.
При этом, даже без нововведений в правила выдачи прокатных удостоверений, зритель не увидел драму Натальи Мещаниновой о сексуальных домогательствах отчима к своей несовершеннолетней падчерице “Маленький ночной секрет”, лишился возможности смотреть одну из самых кассовых якутских лент - картину “Айта” об осаде полицейского участка, который был спровоцирован ксенофобскими настроениями. С сервисов был удален еще один проект Натальи Мещаниновой - сериал “Алиса не может ждать“, в котором поднималась провокационная тема сексуальных отношений до достижения 16 лет. Таких случаев запретов немало, хотя многие из них, как и приведенные примеры, были ориентированы на куда более узкую аудиторию, чем хиты онлайн-платформ.
Вероятно, индустрия в ближайшее время столкнется с введением аналога кодекса Хейса, который был призван удержать в рамках моральные устои американского общества, но за четверть века не справился со своей задачей. И это было задолго до наступления эпохи Интернета. Введение подобных ограничений, конечно, повлияет на выпуск новых сериалов и фильмов, уже снятые проекты могут лечь “на полку”, а продюсеры потеряют вложенные в производство средства, которые им никто не компенсирует. Однако, зритель прекрасно осведомлен о способах, просмотра контента, который недоступен официально, и это только подтолкнет его к переходу на пиратские ресурсы, если он до сих пор пытался держаться моральных принципов, что любой труд должен быть оплачен. И вернуть его из “серой зоны” потребления контента будет крайне сложно.
Отечественный зритель уже проходил этапы ограничения жанров и тем - это привело к тому, что производились преимущественно производственные драмы и лирические комедии, которые тщательно избегали острых углов и щекотливых тем. Правда, когда запреты были сняты, лавина зрительского интереса к запретным в СССР темам уничтожила советское кино на корню, а на создание новой индустрии потребовалось более тридцати лет. Не хотелось бы увидеть повторения этого процесса. В конце концов, любой хоррор, триллер или комедия - это самая лучшая терапия. Искусство не провоцирует насилия, а позволяет его сублимировать. Зритель во время просмотра решает, как бы он повел себя на месте героев, и, благодаря этому может найти выход из тяжелой жизненной ситуации.
// Голубчиков Александр
