Автор, возможно, самых резонансных сериалов последних лет Глигоров в рамках фестиваля «Святая Анна» дал свой мастер-класс. Режиссёр-постановщик таких шоу, как «Хрустальный», «Трасса», «Аутсорс» и «Химера», рассказал о своём методе работы с актёрами, важности привлечения правильных людей в состав съёмочной группы, формуле успеха и «светлых» финалах своих картин. Мы записали для вас основные тезисы, озвученные Душаном Глигоровым.

Как сказал кто-то из великих режиссёров (приписывается Роберу Брессону и Стенли Кубрику. Прим. ред), кино рождается три раза: первый на бумаге, второй на площадке и третий раз на монтажном столе, то есть на постпродакшене. Это всегда процесс. Финал «Аутсорса» переписывался несколько раз, мы искали его и на этапе подготовки, на репетициях и с оператором во время поиска визуального решения кадров. В сценарии он был совсем иным, но я уже не вспомню, каким он был изначально. Мне кажется, так у всех происходит.

Готовясь к съёмкам «Хрустального», я не ставил перед собой задачу раскрыть Антона Васильева совсем другим, отличным от того, каким его до этого проекта знал зритель. Возможно, дело в том, что я очень мало смотрю из того, что снимается и показывается. Я видел Васильева только мельком в «Звоните ДиКаприо!», прекрасной работе Жоры Крыжовникова. Я ещё видел его пробу в «Технаре», которую даже не я снимал, а смотрел в записи. Но я думаю, что мне везёт работать с сценариями, где актёру есть что играть, где есть возможность артисту раскрыться, показать большой диапазон разных эмоций, пробить и прочувствовать. Это ощущенческая история. Начинается кастинг, и ты смотришь, смотришь, смотришь, пока не поверишь, пока не придёт тот человек, про которого скажешь: да, это он. Чистая интуиция, конечно.

Нет какого-то секрета работы с актёрами. Первое, что нужно делать, это утвердить правильного артиста. Если ты ошибся с выбором, то всё пропало. Поэтому самое главное на кастинге - понимать, что актёр подходит, или хотя бы знать, что из него можно сделать. Я разбираю для себя задачу, как это всё должно выглядеть, мы с актёром читаем текст, и он в свою очередь тоже разбирает. Иногда, если есть время, мы проводим читки до начала съёмок, дальше на площадке мы с партнёрами читаем, разбираем, начинаем пробовать всё это ногами. Так я понимаю, что получается или не получается. Если получается, то давайте снимать, потому что нет времени дальше репетировать. Если не получается, то надо срочно понять, почему так происходит, что мешает: это я неправильно выстроил мизансцену, или я неправильно поставил задачу, или я неправильно понял сценарий? Или надо стоять, а не сидеть, или, наоборот, не сидеть, а стоять. Надо найти физическое действие, которое поможет актёру говорить текст. Мы делаем дубль, я смотрю. У меня есть только один критерий: либо я верю, либо я не верю в то, что происходит на экране. Когда я сижу за мониторами, должно быть понимание, что мы должны в эту сцену войти с этой эмоцией и выйти вот с этой, чтобы дальше история могла двигаться, чтобы не было при просмотре ощущения, что какой-то части истории просто нет, что не понимаешь, что происходит с героями. Поэтому я готовлюсь к сцене, к съёмке, смотрю, что было до этой сцены в сценарии, что будет после, понимаю точку входа, точку выхода, эмоциональную и смысловую, намечаю себе какие-то моменты по мизансцене, чем я могу помочь актёру, чтобы ему было легче переходить, ну и пробую. Всё по школе. Потом между дублями я подхожу, что-то им шепчу на ухо, что-то не видят, что-то вообще не понимают, потому что русский у меня не родной язык, я из Сербии, из-за акцента не все всё правильно понимают.

Кастинг «Аутсорса» - это общая работа для меня и продюсерского цеха кинокомпании «Среда», Вани Самохвалова. Мне повезло, что вот уже четыре проекта мы делаем вместе с компанией «Среда». Это всегда тот редкий случай, когда продюсер и режиссёр объединены неким диалогом, творчеством. Решение взять Ваню Янковского было достаточно быстрым, потому что ещё при написании сценария мы думали о нём. И Эльдар Калимулин появился легко, потому что до этого он снимался в проектах «Химера» и «Майя». Он записал самопробы, и почти не было сомнений, что это он. Мы собрали Янковского и Калимулина на парных пробах: два героя, которые больше всех взаимодействуют вместе. Было важно понять, как их парная сцепка будет работать. Кастинг – это такой живой непредсказуемый процесс. Очень часто бывает, что всё классно, а за десять дней до съёмок выясняется, что актёр не может. По разным причинам. Не знаю, театр не отпускает или ещё что-то. И ты начинаешь искать другого актёра. Роль случая здесь тоже немаловажна. Поэтому тут очень много факторов собирается.

Я очень хотел попробовать Милу Ершову на очном кастинге, я всегда так делаю. Но так получилось, что я был в Сербии, надо было утверждать, и она прислала самопробы. Это была сцена, когда она говорит, что беременна, и хочет тебе оставить ребёнка или не хочет. Если делать аборт, будешь ли ты жалеть... И была ещё сцена про поросёнка. На кастинге режиссёру всегда важно видеть артиста в разных фазах своего персонажа. Вот он такой в начале, когда все хорошо условно, и вот он такой в середине или в конце, когда все плохо, все сложно. То есть увидеть разные эмоции, разные состояния, разный диапазон. 

Я всегда стараюсь подключаться к проекту, когда есть хотя бы что-то, написанное на уровне диалогов. Я в принципе не берусь за проект, когда есть только синопсис, когда я не слышу, как, какими словами говорят персонажи. Поэтому включаюсь, когда уже есть что-то в диалогах, когда есть первые, а лучше даже вторые, третьи драфты, когда я могу уже делать какие-то примечания, какую-то редактуру. Есть какой-то страх, что я не знаю, как это делать на уровне диалогов, я не умею их писать и понимаю, что есть люди, которые сделают это лучше, и мне незачем портить их работу своими предложениями.

Мы с Батыром Моргачёвым снимаем вместе с 2011 года. Мы учились с ним параллельно во ВГИКе, хотя не были даже шапочно знакомы, не общались, не дружили, а встретились первый раз на проекте, сняли, и было предложение работать вместе дальше. Почему? Ну просто потому что кино — это всё равно команда. Режиссёр один никакого кино не снимет, ни хорошего, ни плохого, это просто огромная большая работа, большая команда. Вам нужно находить людей, с которыми вам комфортно, которые в чем-то вас лучше, которые помогают вам открывать те двери, которые, скажем так, вы не можете открыть сами. Когда вы знаете, что можете быть спокойны, что в этом цеху всё будет хорошо и точно. Вы находите человека, с которым вы можете даже поругаться и поспорить, но он не будет халтурить, костьми ляжет, чтобы всё состоялось, чтобы у меня не было ни одного случайного объекта в кадре. То же самое можно сказать про художника, про любого человека из съёмочной группы. За таких людей надо держаться. Я им доверяю, мы совпадаем по вкусам, что очень важно, потому что, в конце концов, кино - это всегда вкусы. И если у вас нет совпадения с этой точки зрения, то это будет просто страшное мучение. Если художник скажет, что ему нравится синий цвет, а мне нужен красный, и в кадре будет красный, но у художника удовольствия от работы уже не будет. Если мне продюсер навяжет актёра, с которым я не хочу работать, мне это будет неприятно. 

Нет никакой, мне кажется, формулы успеха. Велика роль случая. Всё, что бывает в нашей профессии, - это когда кто-то в момент просто по какой-то причине вспомнил про тебя. Или кто-то про тебя напомнил. То есть я к тому, что есть ещё удача, на которую мы не всегда можем влиять, но можем заявить о себе на фестивалях или на каких-то нетворкингах, или как-то участвовать в проектах в разных функциях как продюсер, как второй режиссёр, как креативный продюсер. Если вы сами пишете сценарии, то вам будет проще. Я вот не пишу, и мне в этом плане сложнее, потому что мне нужно ещё историю найти. Когда начинается подача заявок в Минкультуры, Фонд кино на дебюты, тогда происходит шквал звонков: вот есть сценарий, вот мы хотим подаваться на финансирование - это тоже очень хороший путь. При этом можно зайти не в среднее производство, а в полнометражное кино, снять то, что хочется именно тебе, а не какому-то заказчику, телеканалу, платформе или продюсеру. У тебя больше творческой свободы для реализации именно твоей истории, твоего фильма.

Меня часто спрашивают про светлые финалы моих фильмов. Поймите, у меня нет задачи как-то очернять нашу действительность. Хотя, наверное, если посмотреть «Аутсорс», так не скажешь, да? Но нет желания, чтобы зрители выходили из зала с ощущением, что все пропало, жить незачем и надо идти вешаться. Мне приходят разные сценарии. И светлые, и в разных жанрах: комедии, драмы, детективы и триллеры. Но есть один критерий выбора: цепляет тебя этот сценарий не цепляет. Хочешь ты провести годы жизни с этой работой, погибать на площадке или не хочешь. Почему-то получается, что меня цепляют истории драматичные и трагичные. Может, это со мной что-то не так? Тем не менее, я готов немножко поспорить с тем, что мои истории... с плохим концом. Мне кажется, что после «Хрустального» или «Трассы», пережив какой-то очень большой эмоционально ценный путь, потрясение, травму, происходит некое очищение сознания, смирение героя с какой-то сложной ситуацией в его жизни. И он пытается сделать шаг в некую чуть-чуть более светлую жизнь. Шаг навстречу к себе, к близким, к жизни. Мне кажется, это важно. Я тоже не люблю фильмы, когда тебя окунают в ведро с грязью и с помоями и в нём оставляют. Ничего хорошего. Ненавижу такие фильмы. У меня ощущение, что мной просто манипулируют. Во всяком случае, надеюсь, что я так не делаю. Во мне есть надежда, что ты выходишь из зала с пониманием, как делать не надо, а как надо, и пытаться по-другому жить.